Один из уцелевших повстанцев сообщал в тайно переправленном за границу письме (сохранена орфография подлинника):
«Совершилось великое зло. У нас на Кубани пролылы кровь еще один раз. Наши козакы котори одалы свои головы на олтар отечества, хотя ни сами козакы, а и другi чесни рускы люди православни но всме програно. Царство небесное погибшим… То был не бой, а старинная битва с неравными полчищами китайцев, курсантами кацапами, жидами и прямо из настоящими чортами у которых нет ни совисти ни жалости ни мылости, котори убивалы стариков, старух, и жен, и детей… Ну и мы ж им давалы, будут довго знать що то козакы, котори умиралы и песни спивалы и нычуть смерти ны боялись. Вот где было братство дисциплина и любовь и отвага… Тут булы батьки и сыны, тут булы парубки и дивкы, тут булы учитыля и попы… И уси козакы що с казакамы и умирать нистрашно, и умирали как святые мученики када то за православну. Веру и нычым нас ни могли одолить. Они з ружамы, а мы в большинстве з дрючками и так дiло було пiшло добре. А як прийшлы из газами и газы нас убылы и победылы. Ну хотя нас и разбылы и роизгналы и по розвозылы як котiв у Сибирь, и поверь куманек раненых живыми у ямы закопувалы. Таке було зверство, шо опысаты нельзя». («Кавказский казак», 1933 № 1, с. 15-16)
На Северном Кавказе вновь повторилась трагедия расказачивания 1919 года, когда злейший враг Русского народа председатель ВЦИК Я. Свердлов (Янкель Мовшевич Гаухман) издал чудовищную директиву, в которой говорилось:
«Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно: провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. (…) Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам. (…) провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи. (…) Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твёрдость и неуклонно проводить настоящие указания… Провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему переселению бедноты на казачьи земли». («Известия ЦК КПСС», 1989, №6, с. 178)
По сообщению современника, проводниками свердловской директивы на Дону стали «бывшие правые эсеры, и бундовцы, «Причём часто этими элементами инструкция о терроре понималась как полное уничтожение казачества», а руководящим принципом служило: «чем больше вырежем казачья, тем скорее утвердится Советская власть на Дону» (Венков А. Печать сурового исхода. - Ростов-на-Дону, 1988, с.76). Так в станице Урюпинской «во главе продотдела стоял некто Голдин*, его взгляд на казаков был такой:
- Надо всех казаков вырезать! И заселить Донскую область пришлым элементом.
Ревкомовцы врывались в дома, требовали хлеб, скот, масло, яйца… Отбирали даже стельных коров на убой… (…) А расстрелы были ужасные. Иногда без суда… («Молодая Гвардия», 1989, №10, с.232-233). В газетах помещались расистские статейки, что имеется большое сходство между психологией казачества и психологией некоторых представителей зоологического мира… Как заявлял Л. Троцкий (Лейба Давидович Бронштейн), «на всех языках мира слово «казак» произносится одинаково и всюду означает: насилие и произвол. (…) Нужно расказачить казачество («В пути. Известия поезда Предреввоенсовета Троцкого», 1919, № 45). Осуществляя преступную политику «расказачивания» на практике, Н.Э.Якир (тот самый - будущая «жертва сталинизма») прямо требовал «процентного уничтожения мужского населения» казачьих станиц. («Кубань», 1988, №11, с. 80)
На 7 съезде РКП (б) в марте 1919 года руководитель большевистского Донбюро Арон Авраамович Френкель (ещё одна «жертва сталинизма») заявил, что «необходима экспроприация казачества и массовое переселение их вглубь России с вселением на их место пришлых трудовых элементов. Это лучшим способом растворит казачество».
В утверждённой ЦК РКП(б) резолюции Донбюро предусматривалось «полное, быстрое, решительное уничтожение казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распыление и обезвреживание рядового казачества и «формальная ликвидация казачества». Также «необходимо широко провести вывод казаков за пределы области…». (Венков А. Указ.соч., с. 107, 124-125)
Троцкист Г.Сокольников (Гирш Янкелевич Бриллиант) предлагал использовать казаков для общественных работ в угольных районах, для постройки железных дорог, разработки сланца и торфа. Для этой цели он телеграфно просил «немедленно приступить постройке оборудования концентрационных лагерей». («Правда», 1990, № 138)
А по ветхозаветному кровожадный член Донского ревкома Исаак Исаевич Рейнгольд (тоже «жертва сталинизма») деловито рапортовал своим соплеменникам в ЦК РКП (б):
«…Почувствовав себя победителями, мы бросили вызов казакам, начав их массовое физическое истребление. Бесспорно принципиальный наш взгляд на казаков, как на элемент, чуждый коммунизму и советской идее, правилен. Казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо будет рано или поздно истребить, просто уничтожить физически…». («Родина», 1998, №3, с.77)
Политика расказачивания активно осуществлялась и на Тереке. Ещё в 1918 году Совнарком т.н. «Терской советской республики» (одним из тамошних наркомов был брат жены Кирова Янкель Львович Маркус) принял постановление о выселении Терских казаков из станиц Сунженской линии и передачи их земли горцам. Как указывал Г.Орджоникидзе, «станицы, как например, Тарская и Сунженская, должны быть освобождены от казаков и предоставлены ингушам». Тогда это осуществить не удалось. Но после окончания Гражданской войны «Орджоникидзе смело продолжил мероприятие начатое им в 1918 году: выселение казачьих станиц…» (Разгон И. «Орджоникидзе и Киров, и борьба за власть Советов на Северном Кавказе 1917-1920 г.г.- М., 1941, с.323). Он заявил: «Мы определённо решили выселить 18 станиц с 60-тысячным населением по ту сторону Терека…» В результате «станицы Сунженская, Тарская, Фельдмаршальская, Романовская, Ермоловская и другие были освобождены от казаков и переданы горцам - ингушам и чеченцам». (Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи, т.1. - М., 1956, с. 76. 131, 193)
Как происходило это «освобождение от казаков» видно из свидетельства современницы:
«Нашу станицу разделили на три категории. «Белые» - мужской пол был расстрелян, а женщины и дети рассеяны, где и как могли спасаться. Вторая категория – «красные» - были выселены, но не тронуты. И третья - «коммунисты». Включенным в первую категорию никому ничего не давали, «красным» давали на семью одну подводу, на которую можно было брать всё, что желали, а «коммунисты» имели право забрать всё движимое имущество.
Дворы всей станицы поступили чеченцам и ингушам, которые и задрались на наше добро между собою». («Дон», 1990, №7, с.68)
О приверженности к кровавым традициям «расказачивания» заявил в 1932 году на Кубани Каганович:
«Надо, чтобы все кубанские казаки знали, как в 1921 году терских казаков перестреляли, которые сопротивлялись Советской власти. Так и сейчас… А вам не нравится здесь работать, мы переселим вас. Могут сказать, как же это переселите, - это беззаконность. Нет, это законность». (История СССР,1989г,№3, с. 49)
Добавлено через 1 минуту
Кагановичем был изобретён «набор» карательных мер из пяти пунктов по отношению к казачьим станицам, уличенным в «злостном саботаже» хлебозаготовок. Их заносили на «чёрную доску», что означало:
1) Немедленное прекращение подвоза товаров, полное свёртывание кооперативной и государственной торговли с вывозом из магазинов всех наличных товаров.
2) Полное запрещение торговли, как для колхозников так и единоличников.
3) Прекращение всякого рода кредитования и досрочное взыскание кредитов и других финансовых обязательств.
4) Проведение чистки колхозных, кооперативных и государственных аппаратов от «чуждых и враждебных элементов».
5) Изъятие органами ОГПУ организаторов «саботажа хлебозаготовок».
(История СССР,1989г., № 2, с. 11)
За два с половиной месяца (до середины января 1933 г.) на «чёрную доску» было занесено 15 станиц (13 кубанских и 2 донские): Боковская, Ладожская, Медведовская, Мешковская, Незамаевская, Новодеревянковская, Новорождественская, Платнировская, Полтавская, Стародеревянковская, Старокорсунская, Старощербиновская, Темиргоевская, Уманская, Урупская. Практика занесения сёл и деревень на «чёрную доску» получила также распространение на Украине и в Нижне-Волжском крае.
Каганович совместно с Ягодой и начальником Политуправления Красной Армии Янкелем Борисовичем Гамарником (позже попавший в реестр «жертв сталинизма»), организовал в конце 1932 года выселение людей «чернодосочных» станиц на Север. Ягода должен был с помощью подчинённых ему войск ОГПУ обеспечить «революционный порядок» в этих станицах. По его приказу «Ростовское ГПУ командировало в казачьи станицы новую карательную экспедицию в составе трёх отрядов войск особого назначения, в которые входят латыши, мадьяры и китайцы - все кавалеры Красного знамени, старые заслуженные солдаты старой чеки, вызываемые только в трудных случаях.
Экспедиция эта арестовала вновь большей частью старых и пожилых казаков и расстреляла в течение трёх дней 600 казаков. Ежедневно вывозились из тюрьмы к 12 часам дня на пощадь в станице Тихорецкой по 200 человек, которые тут же расстреливались из пулемётов. Предварительно обречённых раздевали донага. Убитых бросали в заранее приготовленные ямы». («Кавказский казак», 1933, № 1,с.8)
Особое внимание уделялось подготовке частей ОГПУ «к ликвидации предполагаемого восстания при выселении станицы Полтавской». («Борьба», 1948, №9, с.35)
Сохранился приказ о расправе над жителями этой станицы. Вот этот страшный документ (приводится с сохранением орфографии):
Приказ
Коменданта станицы Полтавской, Славянского района СКК
Станица Полтавская
1
Президиум Северо-Кавказского Краевого Исполнительного Комитета Советов, 17 декабря 1932 г. ПОСТАНОВИЛ:
Вследствие того, что станица Полтавская занесенная на черную доску, несмотря на все принятые меры, продолжает злостно саботировать все хозяйственные мероприятия Советской Власти и явно идет на поводу у кулака, -
ВЫСЕЛИТЬ ВСЕХ ЖИТЕЛЕЙ станицы Полтавской (единоличников и колхозников) из пределов края, за исключением граждан, доказавших на деле свою преданность Советской власти в гражданской войне и в борьбе с кулачеством, и переселенческих коммун.
За явное потакание кулацкому саботажу в севе и хлебозаготовках, РАСПУСТИТЬ совет станицы Полтавской.
Для проведения выселения, установления твердого революционного порядка в станице, обеспечивающего нормальный ход выселения, сохранения имущества, оставляемых построек, насаждений и средств производства, - ОРГАНИЗОВАТЬ КОМЕНДАТУРУ, руководящуюся в своих действиях особым положением.
Комендантом станицы Полтавской назначен я.
Во исполнение настоящего постановления Президиума Крайисполкома и на основании предоставленных мне особых прав и полномочий:
1
ВОСПРЕЩАЕТСЯ:
а) Ношение и хранение населением станицы всякого рода оружия, как огнестрельного, так и холодного, боеприпасов и предметов военного снаряжения - без специального на то разрешения Комендатуры. Все имеющиеся на руках и хранящиеся во всех без исключения местах (в том числе спрятанное зарытое и т.д.) оружие, боеприпасы и предметы военного снаряжения сдать в 24-х часовой срок с момента объявления приказа в Управление Комендатуры;
б) Всякий выезд из станицы не только коренным жителям станицы Полтавской, но и всем гражданам, находящимся на её территории, к моменту издания приказа, без особого на то разрешения Комендатуры;
в) Всякое движение на территории станицы с момента наступления темноты, до рассвета - без особых на то пропусков, выдаваемых Комендатурой;
г) Всевозможные зрелища и собрания, как на улицах, так и в домах - без особого на то разрешения Комендатуры;
д) Всякая торговля как на базарах, улицах и площадях, так и в отдельных хозяйствах, шинкарство и проч.;
е) Какая бы то ни было поломка, разбор и уничтожение всякого рода строений, жилых и надворных, средств производства, насаждений и т.п.
2
Предупреждаю население станицы, что к нарушителям настоящего приказа, особенно к лицам, замеченным в антисоветской агитации, распространении провокационных слухов, сеянии паники, поломках и уничтожении имущества и средств производства - будут применены строжайшие меры взыскания, как административного, так и судебного порядка вплоть до применения высшей меры социальной защиты - РАССТРЕЛ.
3
Предупреждаю семьи, главы которых скрывались , что они будут ВЫСЕЛЕНЫ ЗА ПРЕДЕЛЫ КРАЯ ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ЯВКИ ИЛИ ПОИМКИ ГЛАВЫ СЕМЬИ. Главам семей, скрывшимся из станицы до издания настоящего приказа предлагается явиться в станицу в трёхдневный срок., в противном случае они будут рассматриваться как враги Советской Власти, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
4
Всех честных, преданных Советской Власти рабочих, колхозников и трудящихся единоличников, красных партизан, переменников черчастей и красноармейские семьи призываю оказывать широкую помощь Комендатуре в деле выполнения возложенных на неё задач.
Комендант станицы Полтавской КАБАЕВ.
Местная коммунистическая печать немедленно развязала новую «антикулацкую» кампанию:
«Районы Кубани позорно отстали в хлебозаготовках.. А в станице Полтавской мы имеем, по существу, контрреволюционное выступление против советской власти… Вот причины, которые привели к тому, что жители станицы Полтавской сурово наказаны советской властью - выселяются с кубанского чернозема за пределы края. Над этими причинами обязаны призадуматься жители и ряда других районов, станиц и сел Северо-кавказского края...
Кубань должна быть очищена от контрреволюционного кулачья и его пособников. Кубань должна быть и будет очагом цветущего социалистического земледелия. Кто не пожелает этого - будет убран с дороги».
(Радина, Шаумян Л. За что жители станицы Полтавской выселяются с кубани в северные края. - Ростов-наДону, 1932, с. 2,с. 15)
Добавлено через 3 минуты
По словам племянника Кагановича Стюарта Яковлевича Кагана, Каганович с детства люто ненавидел казаков «за антисемитизм». Он получил огромное удовольствие, выселив в Сибирь жителей… казачьих станиц. … В этом проявилась его месть…»
И Каганович «испытывал почти патологическую радость от того, что может диктовать казакам свою волю. (…) Теперь все они заплатят - мужчины, женщины, дети, - неважно кто. (…) Он никогда не прощал, никогда не забывал» (Каган С. Кремлёвский волк. - М., 1991, с. 148-149)
Из станиц Полтавской, Медведовской, Урупской были выселены все жители - 45639 человек. В других станицах выселение проводилось частично - и здесь счёт шёл на тысячи… «Каганович проехал как Мамай прошёл», - говорили на Кубани. В назидание «саботажникам» даже названия станиц были заменены на новые: Полтавская стала Красноармейской, Урупская - Советской, Уманская - Ленинградской… О том, как осуществлялось выселение, видно из воспоминаний старой кубанской казачки:
«В нашу хату вломились какие-то чудные косоглазые люди, страшные как звери, и без слов погнали нас. Я сказала:
- Не можем идти, а дети совсем голодные и больные, да куда вы нас гоните и зачем?
- Не прохлаждайся старая ведьма. Выходь.
Он плохо говорил по-русски, я его едва поняла…Мимо нас гнали большую партию казаков и у многих лица были разбиты в кровь. Мы, старухи, выли, бабы ревели, ребятишки пищали, кричали и визжали, а больные стонали. Это был кромешный ад». (Кавказский Казак, 1934, №1, с. 3-4)
Депортация населения проводилась и с Дона. Жительница донской станицы Боковской так рассказывает о выселении жителей своего родного хутора:
«Прискакал из района уполномоченный, достал из-за пазухи список, приказав:
- Кого называю отходите в сторону.
Немногие остались тогда в стане. Длинным оказался поимённый список. А дорога впереди - ещё длиннее: на выселки в Сибирь.
Кого гнали, как быдло, по ссыльному тракту? Работников, у которых, что ни ладонь, то сплошная мозоль. «Кулаков», у которых пальцы и впрям не разгибались, натруженные крестьянским инструментом. Знать кому-то сильно мозолил глаза их хоть и не великий, а достаток, кормивший многодетные семьи, не вписывался в казарменный социализм деревенский «буржуй».
Не раз умылся за ночь горючей слезой степной хутор.
А поутру, силой отрывая родителей от детей, погрузили ссыльных с малым скарбом на телеги и тронули.
Как убивалась мама, как рыдала бабушка, чей плач доносился всё тише и тише… Смолк где-то на полпути. Не вынесла старая тягот дороги, на какой-то станции сняли мёртвое тело…». (Советская Россия, 1989, №115)
Непрерывной вереницей потянулись с Северного Кавказа к мёрзлым болотам Дальнего Востока наглухо забитые вагоны с десятками тысяч «саботажников», которых гнали на верную смерть. Очевидец-железнодорожник, видевший в начале 30-х годов эшелоны депортированных с Кубани, свидетельствует:
«Много раз из проходящих вагонов нам выбрасывали свёртки. Мы знали, что в них. В них были детские трупы. Мы разворачивали их, доставали записки, очень схожие по содержанию: « Ради Бога, предайте земле раба Божьего…»
И Имя. И мы хоронили вдоль железнодорожного полотна этих самых «кулаков» «рабов Божьих» Мишек, Дашек, Иванов- грудных и годовалых, русых и чернявых…
А на их родине и на их крови вставали колхозы.
В дома раскулаченных въезжали новые хозяева…». (Северная правда (Ягодное), 1989, №10/12)
О Крёстном пути казачества рассказывает и прошедший ад Беломорканала видный русский писатель-монархист Иван Лукьянович Солоневич:
«… Часто мы проезжали по служебным командировкам, и по Дону, и по Кубани, и по Тереку, и всякий раз видели, как один за одним тянутся на север бесконечные эшелоны ссылаемых казаков. С жёнами и детьми, набиты казаки, стар и млад, в товарные, зимою не отапливаемые вагоны; месяцами длится страдный путь, мрут все, кто не отличается исключительной выносливостью, и как мухи, мрут дети… Мы сами видели на остановках груды детских трупиков, их при осмотре выкидывают чекисты из вагонов. Много ли дойдёт высылаемых до мест назначения - сказать трудно… (…)
Советская власть и прежде не доверяла казачеству. Ненавидит и не доверяет ему и теперь. (…) Первое время пользовались некоторыми льготами те казаки, которые поверили советским обещаниям и не ушли в заграничный поход с белыми или даже сражались против белых на красной стороне. Но скоро и такое красное казачество взято было под подозрение, подвергнуто физическому уничтожению. Теперь его остатки несут такой же тяжкий крест, как и остальные казачьи элементы». (Атаманский Вестник» (Париж), 1937, №8, с7-8)
Район Беломорканала, берега Печоры, Игарки, Амура, Якутская тайга и тундра Крайнего Севера были усеяны костями казаков, погибших от тяжёлой работы, голода, холода и цинги, от пуль и прикладов палачей-чекистов…
В результате этого сознательного геноцида умерло несколько миллионов человек. Историкам, демографам, экономистам ещё предстоит оценить последствия голода 1932-1933 годов для судеб нашего народа. Но несомненно одно: необходима полная гласность об истинной сущности этого просионистского режима, тем более, что нынешние духовные (и кровные) наследники Кагановича и К успешно продолжают геноцид россиян, только более «гуманными» средствами.
http://www.sotnia.ru/tocsin/2006/0630.html
Так то что, свечки надо запалить в память всех загубленных голодом людей, и украинцев и русских и других национальностей, которых большевики безжалостно истребили. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ИМ ВСЕМ!